Форум » » Стихи о любви » Ответить

Стихи о любви

Шал: Евгений Евтушенко Ты большая в любви. Ты смелая. Я - робею на каждом шагу. Я плохого тебе не сделаю, а хорошее вряд ли смогу. Все мне кажется, будто бы по лесу без тропинки ведешь меня ты. Мы в дремучих цветах до пояса. Не пойму я - что за цветы. Не годятся все прежние навыки. Я не знаю, что делать и как. Ты устала. Ты просишься на руки. Ты уже у меня на руках. "Видишь, небо какое синее? Слышишь, птицы какие в лесу? Ну так что же ты? Ну? Неси меня! А куда я тебя понесу?..

Ответов - 43, стр: 1 2 All

Шал: Лев Гумилёв СОН Застонал от сна дурного И проснулся тяжко скорбя: Снилось мне - ты любишь другого И что он обидел тебя. Я бежал от моей постели, Как убийца от плахи своей, И смотрел, как тускло блестели Фонари глазами зверей. Ах, наверно, таким бездомным Не блуждал ни один человек В эту ночь по улицам тёмным, Как по руслам высохших рек. Вот, стою перед дверью твоею, Не дано мне иного пути, Хоть и знаю, что не посмею Никогда в эту дверь войти. Он обидел тебя, я знаю, Хоть и было это лишь сном, Но я всё-таки умираю Пред твоим закрытым окном.

Шал: Булат Окуджава Тьмою здесь все занавешено и тишина как на дне... Ваше величество женщина, да неужели — ко мне? Тусклое здесь электричество, с крыши сочится вода. Женщина, ваше величество, как вы решились сюда? О, ваш приход — как пожарище. Дымно, и трудно дышать... Ну, заходите, пожалуйста. Что ж на пороге стоять? Кто вы такая? Откуда вы? Ах, я смешной человек... Просто вы дверь перепутали, улицу, город и век.

Алька: То январские ранние сумерки. Теплых труб говорок, шепоток. Мы с тобою несчастные умники, Мы опять - не про то, не про то... Этой тропкой, классически узенькой, Можно только назад и назад. Мы с тобой добровольные узники Допотопных словесных осад. Старомодные, ветхие, книжные, Строчки так обаятельно лгут... Мы с тобой параллельные лыжные Колеи на лиловом снегу. Маята. Посиделки диванные. Двух теней на стене бахрома. Вот и общего: сумерки рваные, Да сомнительный старый роман. За окном сыплет сечкою рисовой. Мы листаем затрепанный том. Мы никем до сих пор не написаны. Не о том - в сотый раз - не о том... (Ди Эфендиева)


Шал: Илья Сельвинский Femme de quarante ans * Бальзак воспел тридцатилетнюю, А я бы женщину под сорок: Она блестит красою летнею, Но взгляд уже осенне-зорок Не опереточная женщина, Пленяющая всех саврасых, Здесь очаровывает женщина, Перед которой мир без масок; В ней; правда, много разной разности, А ум бесстыдно гол, как сабля, И тайный запашок опасности В ней тонко чует волчья капля; У ней в кулечках вся оконница, Давно она уже не плачет... Но если за тобою гонятся, Она тебя в постели спрячет. ______________________ * Сорокалетняя женщина (франц.).

xalex: Шал пишет: Стихи о любви От оно чо, Петрович! Ты чо - влюбился или чо?

Алька: ...То ненависть пытается любить Или любовь хотела б ненавидеть? Минувшее я жажду возвратить, Но, возвратив, боюсь его обидеть, Боюсь его возвратом оскорбить. Святыни нет для сердца святотатца, Как доброты у смерти... Заклеймен Я совестью, и мне ли зла бояться, Поправшему любви своей закон! Но грешники - безгрешны покаяньем, Вернуть любовь - прощение вернуть. Но как боюсь я сердце обмануть Своим туманно-призрачным желаньем: Не месть ли то? Не зависть ли? Сгубить Себя легко и свет небес не видеть... Что ж это: зло старается любить, Или любовь мечтает ненавидеть? Игорь Северянин

Дайвер: Две любви Любви и светлой, и туманной Равно изведаны пути. Они равно душе желанны, Но как согласье в них найти? Несъединимы, несогласны, Они равны в добре и зле, Но первый - безмятежно-ясный, Второй - в смятеньи и во мгле. Ты огласи их славой равной, И равной тайной согласи, И, раб лукавый, своенравный, Обоим жертвы приноси! Но трепещи грядущей кары, Страшись грозящего перста: Твои блаженства и пожары - Всё - прах, всё - тлен, всё - суета! Блок

xalex: Ребята, а это я дверь ломаю! Вы меня простите, ежели чо... но, кажется, я сегодня не вписываюсь в формат темы...

xalex: А.С. Пушкин ГАВРИИЛИАДА ПОЭМА Воистину еврейки молодой Мне дорого душевное спасенье. Приди ко мне, прелестный ангел мой, И мирное прими благословенье. Спасти хочу земную красоту! Любезных уст улыбкою довольный, Царю небес и господу-Христу Пою стихи на лире богомольной. Смиренных струн, быть может, наконец Ее пленят церковные напевы, И дух святой сойдет на сердце девы; Властитель он и мыслей и сердец. Шестнадцать лет, невинное смиренье, Бровь темная, двух девственных холмов Под полотном упругое движенье, Нога любви, жемчужный ряд зубов... Зачем же ты, еврейка, улыбнулась, И по лицу румянец пробежал? Нет, милая, ты право, обманулась: Я не тебя, - Марию описал. В глуши полей, вдали Ерусалима, Вдали забав и юных волокит (Которых бес для гибели хранит), Красавица, никем еще не зрима, Без прихотей вела спокойный век. Ее супруг, почтенный человек, Седой старик, плохой столяр и плотник, В селенье был единственный работник. И день и ночь, имея иного дел То с уровнем, то с верною пилою, То с топором, не много он смотрел На прелести, которыми владел, И тайный цвет, которому судьбою Назначена была иная честь, На стебельке не смел еще процвесть. Ленивый муж своею старой лейкой В час утренний не орошал его; Он как отец с невинной жил еврейкой, Ее кормил - и больше ничего. Но, братие, с небес во время оно Всевышний бог склонил приветный взор На стройный стан, на девственное лоно Рабы своей - и, чувствуя задор, Он положил в премудрости глубокой Благословить достойный вертоград, Сей вертоград, забытый, одинокой, Щедротою таинственных наград. Уже поля немая ночь объемлет; В своем углу Мария сладко дремлет. Всевышний рек, - и деве снится сон; Пред нею вдруг открылся небосклон Во глубине своей необозримой; В сиянии и славе нестерпимой Тьмы ангелов волнуются, кипят, Бесчисленны летают серафимы, Струнами арф бряцают херувимы, Архангелы в безмолвии сидят, Главы закрыв лазурными крылами, - И, яркими одеян облаками, Предвечного стоит пред ними трон. И светел вдруг очам явился он... Все пали ниц... Умолкнул арфы звон. Склонив главу, едва Мария дышит, Дрожит как лист и голос бога слышит: "Краса земных любезных дочерей, Израиля надежда молодая! Зову тебя, любовию пылая, Причастница ты славы будь моей: Готовь себя к неведомой судьбине, Жених грядет, грядет к своей рабыне". Вновь облаком оделся божий трон; Восстал духов крылатый легион, И раздались небесной арфы звуки... Открыв уста, сложив умильно руки, Лицу небес Мария предстоит. Но что же так волнует и манит Ее к себе внимательные взоры? Кто сей в толпе придворных молодых С нее очей не сводит голубых? Пернатый шлем, роскошные уборы, Сиянье крил и локонов златых, Высокий стан, взор томный и стыдливый - Всё нравится Марии молчаливой. Замечен он, один он сердцу мил! Гордись, гордись, архангел Гавриил! Пропало всё. - Не внемля детской пени, На полотне так исчезают тени, Рожденные в волшебном фонаре. Красавица проснулась на заре И нежилась на ложе томной лени. Но дивный сон, но милый Гавриил Из памяти ее не выходил. Царя небес пленить она хотела, Его слова приятны были ей, И перед ним она благоговела, - Но Гавриил казался ей милей... Так иногда супругу генерала Затянутый прельщает адъютант. Что делать нам? судьба так приказала, - Согласны в том невежда и педант. Поговорим о странностях любви (Другого я не смыслю разговора). В те дни, когда от огненного взора Мы чувствуем волнение в крови, Когда тоска обманчивых желаний Объемлет нас и душу тяготит, И всюду нас преследует, томит Предмет один и думы и страданий, - Не правда ли? в толпе младых друзей Наперсника мы ищем и находим. С ним тайный глас мучительных страстей Наречием восторгов переводим. Когда же мы поймали на лету Крылатый миг небесных упоений И к радостям на ложе наслаждений Стыдливую склонили красоту, Когда любви забыли мы страданье И нечего нам более желать, - Чтоб оживить о ней воспоминанье, С наперсником мы любим поболтать. И ты, господь! познал ее волненье, И ты пылал, о боже, как и мы. Создателю постыло всё творенье, Наскучило небесное моленье, - Он сочинял любовные псалмы И громко пел: "Люблю, люблю Марию, В унынии бессмертие влачу... Где крылия? к Марии полечу И на груди красавицы почию!.." И прочее... всё, что придумать мог. - Творец любил восточный, пестрый слог, Потом, призвав любимца Гавриила, Свою любовь он прозой объяснял. Беседы их нам церковь утаила, Евангелист немного оплошал! Но говорит армянское преданье, Что царь небес, не пожалев похвал, В Меркурии архангела избрал, Заметя в нем и ум и дарованье - И вечерком к Марии подослал. Архангелу другой хотелось чести: Нередко он в посольствах был счастлив; Переносить записочки да вести Хоть выгодно, но он самолюбив. И славы сын, намеренье сокрыв, Стал нехотя услужливый угодник Царю небес... а по земному сводник. Но, старый враг, не дремлет сатана! Услышал он, шатаясь в белом свете, Что бог имел еврейку на примете, Красавицу, которая должна Спасти наш род от вечной муки ада. Лукавому великая досада - Хлопочет он. Всевышний между тем На небесах сидел в уныньи сладком, Весь мир забыл, не правил он ничем - И без него всё шло своим порядком. Что ж делает Мария? Где она, Иосифа печальная супруга? В своем саду, печальных дум полна, Проводит час невинного досуга И снова ждет пленительного сна. С ее души не сходит образ милый, К архангелу летит душой унылой. В прохладе пальм, под говором ручья Задумалась красавица моя; Не мило ей цветов благоуханье, Не весело прозрачных вод журчанье... И видит вдруг: прекрасная змия, Приманчивой блистая чешуею, В тени ветвей качается над нею И говорит: "Любимица небес! Не убегай, - я пленник твой послушный..." Возможно ли? О, чудо из чудес! Кто ж говорил Марии простодушной, Кто ж это был? Увы, конечно, бес. Краса змии, цветов разнообразность, Ее привет, огонь лукавых глаз Понравились Марии в тот же час. Чтоб усладить младого сердца праздность, На сатане покоя нежный взор, С ним завела опасный разговор: "Кто ты, змия? По льстивому напеву, По красоте, по блеску, по глазам - Я узнаю того, кто нашу Еву Привлечь успел к таинственному древу И там склонил несчастную к грехам. Ты погубил неопытную деву, А с нею весь адамов род и нас. Мы в бездне бед невольно потонули. Не стыдно ли?" "Попы вас обманули, И Еву я не погубил, а спас!" "Cпас! от кого?" "От бога" "Враг опасный!" "Он был влюблен..." "Послушай, берегись!" "Он к ней пылал -" "Молчи!" "- любовью страстной, Она была в опасности ужасной". "Змия, ты лжешь!" "Ей богу!" "Не божись". "Но выслушай..." Подумала Мария: Не хорошо в саду, наедине, Украдкою внимать наветам змия, И кстати ли поверить сатане? Но царь небес меня хранит и любит, Всевышний благ: он верно не погубит Своей рабы, - за что ж? за разговор! К тому же он не даст меня в обиду, Да в змия скромна довольно с виду. Какой тут грех? где зло? пустое, вздор! - Подумала и ухо приклонила, Забыв на час любовь и Гавриила. Лукавый бес, надменно развернув Гремучий хвост, согнув дугою шею, С ветвей скользит - и падает пред нею; Желаний огнь во грудь ее вдохнув, Он говорит: "С рассказом Моисея Не соглашу рассказа моего: Он вымыслом хотел пленить еврея, Он важно лгал, - и слушали его. Бог наградил в нем слог и ум покорный, Стал Моисей известный господин, Но я, поверь, - историк не придворный, Не нужен мне пророка важный чин! Они должны, красавицы другие, Завидовать огню твоих очей; Ты рождена, о скромная Мария, Чтоб изумлять адамовых детей, Чтоб властвовать над легкими сердцами, Улыбкою блаженство им дарить, Сводить с ума двумя-тремя словами, По прихоти - любить и не любить... Вот жребий твой. Как ты - младая Ева В своем саду скромна, умна, мила, Но без любви в унынии цвела; Всегда одни, глаз-на-глаз, муж и дева На берегах Эдема светлых рек В спокойствии вели невинный век. Скучна была их дней однообразность. Ни рощи сень, ни молодость, ни праздность - Ничто любви не воскрешало в них; Рука с рукой гуляли, пили, ели, Зевали днем, а ночью не имели Ни страстных игр, ни радостей живых... Что скажешь ты? Тиран несправедливый, Еврейский бог, угрюмый и ревнивый, Адамову подругу полюбя, Ее хранил для самого себя... Какая честь и что за наслажденье! На небесах как будто в заточенье, У ног его молися да молись, Хвали его, красе его дивись, Взглянуть не смей украдкой на другого, С архангелом тихонько молвить слово; Вот жребий той, которую творец Себе возьмет в подруги наконец. И что ж потом? За скуку, за мученье, Награда вся дьячков осиплых пенье, Свечи, старух докучная мольба, Да чад кадил, да образ под алмазом, Написанный каким-то богомазом... Как весело! Завидная судьба! Мне стало жаль моей прелестной Евы; Решился я, создателю на зло, Разрушить сон и юноши и девы. Ты слышала, как всё произошло? Два яблока, вися на ветке дивной (Счастливый знак, любви символ призывный), Открыли ей неясную мечту. Проснулися неясные желанья; Она свою познала красоту, И негу чувств, и сердца трепетанье, И юного супруга наготу! Я видел их! любви - моей науки - Прекрасное начало видел я. В глухой лесок ушла чета моя... Там быстро их блуждали взгляды, руки... Меж милых ног супруги молодой Заботливый, неловкой и немой, Адам искал восторгов упоенья, Неистовым исполненный огнем, Он вопрошал источник наслажденья И, закипев душой, терялся в нем... И не страшась божественного гнева, Вся в пламени, власы раскинув, Ева, Едва, едва устами шевеля, Лобзанием Адаму отвечала, В слезах любви, в бесчувствии лежал Под сенью пальм, - и юная земля Любовников цветами покрывала. Блаженный день! Увенчанный супруг Жену ласкал с утра до темной ночи, Во тьме ночной смыкал он редко очи, Как их тогда украшен был досуг! Ты знаешь: бог, утехи прерывая, Чету мою лишил навеки рая. Он их изгнал из милой стороны, Где без трудов они так долго жили И дни свои невинно проводили В объятиях ленивой тишины. Но им открыл я тайну сладострастья И младости веселые права, Томленье чувств, восторги, слезы счастья, И поцелуй, и нежные слова. Скажи теперь: ужели я предатель? Ужель Адам несчастлив от меня? Не думаю, но знаю только я, Что с Евою остался я приятель". Умолкнул бес. Мария в тишине Коварному внимала сатане. "Что ж? - думала, - быть может, прав лукавый; Слыхала я: ни почестьми, ни славой, Ни золотом блаженства не купить; Слыхала я, что надобно любить... Любить! Но как, зачем и что такое..." А между тем вниманье молодое Ловило всё в рассказах сатаны: И действия и странные причины, И смелый слог и вольные картины... (Охотники мы все до новизны.) Час от часу неясное начало Опасных дум казалось ей ясней, И вдруг змии как будто не бывало - И новое явленье перед ней: Мария зрит красавца молодого. У ног ее, не говоря ни слова, К ней устремив чудесный блеск очей, Чего-то он красноречиво просит, Одной рукой цветочек ей подносит, Другою мнет простое полотно И крадется под ризы торопливо, И легкий перст касается игриво До милых тайн... Всё для Марии диво, Всё кажется ей ново, мудрено, - А между тем румянец не стыдливый На девственных ланитах заиграл - И томный жар и вздох нетерпеливый Младую грудь Марии подымал. Она молчит: но вдруг не стало мочи, Закрылися блистательные очи, К лукавому склонив на грудь главу, Вскричала: ах!.. и пала на траву... О милый друг! кому я посвятил Мой первый сон надежды и желанья, Красавица, которой был я мил, Простишь ли мне моя воспоминанья? Мои грехи, забавы юных дней, Те вечера, когда в семье твоей, При матери докучливой и строгой Тебя томил я тайною тревогой И просветил невинные красы? Я научил послушливую руку Обманывать печальную разлуку И услаждать безмолвные часы, Бессонницы девическую муку. Но молодость утрачена твоя, От бледных уст улыбка отлетела, Твоя краса во цвете помертвела... Простишь ли мне, о милая моя! Отец греха, Марии враг лукавый, Ты стал и был пред нею виноват; Ах, и тебе приятен был разврат... И ты успел преступною забавой Всевышнего супругу просветить И дерзостью невинность изумить. Гордись, гордись своей проклятой славой! Спеши ловить... но близок, близок час! Вот меркнет свет, заката луч угас. Всё тихо. Вдруг над девой утомленной Шумя парит архангел окриленный, - Посол любви, блестящий сын небес. От ужаса при виде Гавриила Красавица лицо свое закрыла... Пред ним восстав, смутился мрачный бес И говорит: "Счастливец горделивый, Кто звал тебя? Зачем оставил ты Небесный двор, эфира высоты? Зачем мешать утехе молчаливой, Занятиям чувствительной четы?" Но Гавриил, нахмуря взгляд ревнивый, Рек на вопрос и дерзкий и шутливый: "Безумный враг небесной красоты, Повеса злой, изгнанник безнадежный, Ты соблазнил красу Марии нежной И смеешь мне вопросы задавать! Беги сейчас, бесстыдник, раб мятежный, Иль я тебя заставлю трепетать!" "Не трепетал от ваших я придворных, Всевышнего прислужников покорных, От сводников небесного царя!" - Проклятый рек и, злобою горя, Наморщив лоб, скосясь, кусая губы, Архангела ударил прямо в зубы. Раздался крик, шатнулся Гавриил И левое колено преклонил; Но вдруг восстал, исполнен новым жаром, И сатану нечаянным ударом Хватил в висок. Бес ахнул, побледнел - И ворвались в объятия друг другу. Ни Гавриил, ни бес не одолел: Сплетенные кружась идут по лугу, На вражью грудь опершись бородой, Соединив крест на крест ноги, руки, То силою, то хитростью науки Хотят увлечь друг друга за собой. Не правда ли? вы помните то поле, Друзья мои, где в прежни дни, весной, О ставя класс, играли мы на воле И тешились отважною борьбой. Усталые, забыв и брань и речи, Так ангелы боролись меж собой. Подземный царь, буян широкоплечий, Вотще кряхтел с увертливым врагом, И, наконец, желая кончить разом, С архангела пернатый сбил шелом, Златой шелом, украшенный алмазом. Схватив врага за мягкие власы, Он сзади гнет могучею рукою К сырой земле. Мария пред собою Архангела зрит юные красы И за него в безмолвии трепещет. Уж ломит бес, уж ад в восторге плещет; По счастию проворный Гавриил Впился ему в то место роковое (Излишнее почти во всяком бое), В надменный член, которым бес грешил. Лукавый пал, пощады запросил И в темный ад едва нашел дорогу. На дивный бой, на страшную тревогу Красавица глядела чуть дыша; Когда же к ней, свой подвиг соверша, Приветливо архангел обратился, Огонь любви в лице ее разлился И нежностью исполнилась душа. Ах, как была еврейка хороша!.. Посол краснел и чувствия чужие Так изъяснял в божественных словах: "О радуйся, невинная Мария! Любовь с тобой, прекрасна ты в женах; Стократ блажен твой плод благословенный, Спасет он мир и ниспровергнет ад... Но признаюсь душою откровенной, Отец его блаженнее стократ!" И перед ней коленопреклоненный Он между тем ей нежно руку жал... Потупя взор, прекрасная вздыхала, И Гавриил ее поцеловал. Смутясь она краснела и молчала, Ее груди дерзнул коснуться он... "Оставь меня!" - Мария прошептала, И в тот же миг лобзаньем заглушен Невинности последний крик и стон... Что делать ей? Что скажет бог ревнивый? Не сетуйте, красавицы мои, О женщины, наперсницы любви, Умеете вы хитростью счастливой Обманывать вниманье жениха И знатоков внимательные взоры, И на следы приятного греха Невинности набрасывать уборы... От матери проказливая дочь Берет урок стыдливости покорной И мнимых мук, и с робостью притворной Играет роль в решительную ночь; И поутру, оправясь понемногу, Встает бледна, чуть ходит, так томна. В восторге муж, мать шепчет: слава богу, А старый друг стучится у окна. Уж Гавриил с известием приятным По небесам летит путем обратным. Наперсника нетерпеливый бог Приветствием встречает благодатным: "Что нового?" - "Я сделал всё, что мог, Я ей открыл". - "Ну что ж она?" - "Готова!" И царь небес, не говоря ни слова, С престола встал и манием бровей Всех удалил, как древний бог Гомера, Когда смирял бесчисленных детей; Но Греции навек погасла вера, Зевеса нет, мы сделались умней! Упоена живым воспоминаньем, В своем углу Мария в тишине Покоилась на смятой простыне. Душа горит и негой и желаньем, Младую грудь волнует новый жар. Она зовет тихонько Гавриила, Его любви готовя тайный дар, Ночной покров ногою отдалила, Довольный взор с улыбкою склонила, И, счастлива в прелестной наготе, Сама своей дивится красоте. Но между тем в задумчивости нежной Она грешит, - прелестна и томна, И чашу пьет отрады безмятежной. Смеешься ты, лукавый сатана! И что же! вдруг мохнатый, белокрылый В ее окно влетает голубь милый, Над нею он порхает и кружит И пробует веселые напевы, И вдруг летит в колени милой девы, Над розою садится и дрожит, Клюет ее, копышется, ветится, И носиком и ножками трудится. Он, точно он! - Мария поняла, Что в голубе другого угощала; Колени сжав, еврейка закричала, Вздыхать, дрожать, молиться начала, Заплакала, но голубь торжествует, В жару любви трепещет и воркует, И падает, объятый легким сном, Приосеня цветок любви крылом. Он улетел. Усталая Мария Подумала: "Вот шалости какие! Один, два, три! - как это им не лень? Могу сказать, перенесла тревогу: Досталась я в один и тот же день Лукавому, архангелу и богу". Всевышний бог, как водится, потом Признал своим еврейской девы сына, Но Гавриил (завидная судьбина!) Не преставал являться ей тайком; Как многие, Иосиф был утешен, Он пред женой попрежнему безгрешен, Христа любил как сына своего, За то господь и наградил его! Аминь, аминь! Чем кончу я рассказ? Навек забыв старинные проказы, Я пел тебя, крылатый Гавриил, Смиренных струн тебе я посвятил Усердное, спасительное пенье: Храни меня, внемли мое моленье! Досель я был еретиком в любви, Младых богинь безумный обожатель, Друг демона, повеса и предатель... Раскаянье мое благослови! Приемлю я намеренья благие, Переменюсь: Елену видел я; Она мила как нежная Мария! Подвластна ей навек душа моя. Моим речам придай очарованье, Понравиться поведай тайну мне, В ее душе зажги любви желанье Не то пойду молиться сатане! Но дни бегут, и время сединою Мою главу тишком посеребрит, И важный брак с любезною женою Пред алтарем меня соединит. Иосифа прекрасный утешитель! Молю тебя, колена преклони, О рогачей заступник и хранитель, Молю - тогда благослови меня, Даруй ты мне беспечность и смиренье, Даруй ты мне терпенье вновь и вновь Спокойный сон, в супруге уверенье, В семействе мир и к ближнему любовь! 1821

zavr: xalex пишет: А.С. Пушкин ГАВРИИЛИАДА Хал, а может затянем нашу любимую - про капусту. Она короче

Алька: zavr пишет: а может затяне нашу любимую - про капусту. Она короче

zavr: Воистину капусты молодой Мне дорого душевное спасенье. Приди ко мне, кочан прелестный мой, И мирное прими благословенье.

zavr: Ты большая в кастрюле. Ты смелая. Я - робею на каждом шагу. Я плохого тебе не сделаю, Даже съесть я тебя не смогу. Не годятся все прежние навыки. Я не знаю, что делать и как. Ты устала. Ты просишься на руки. Ты уже у меня на руках.

zavr: Тьмою здесь все занавешено Только луковица на дне... Капуста, Ваше величество, да неужели — ко мне? Тусклое здесь электричество, с крыши сочится вода. Капуста, ваше величество, как вы решились сюда?

Шал: ну всё самое светлое обгавняют ироды:))

zavr: Шал - это нервное, кризисное пиздец уж близится, а кризиса все нет..

zavr: или кризис близится, а пиздеца все нет? не помню уже..склироз

Шал: zavr пишет: Шал - это нервное, кризисное пиздец уж близится, а кризиса все нет.. zavr пишет: или кризис близится, а пиздеца все нет? не помню уже..склироз пиздец. кризис. близости всё нет:)

Шал: или не так... кризис близости, а пиздеца всё нет:)

xalex: zavr пишет: Хал, а может затянем нашу любимую - про капусту. Она короче А хули нам - замужним бабам!

xalex: *** Мыло, веревка, стул — повесить носки. Как-то неловко подыхать от тоски. Бездна беззвездна и темно под водой. Мне уже поздно умирать молодой. *** Люблю. И потому вольна жить наизусть, ласкать с листа. Душа легка, когда полна, и тяжела, когда пуста. Моя — легка. Не страшно ей одной агонию плясать, зато я родилась в твоей рубашке. В ней и воскресать (Хуеё знат - кака така Вера Пална)

zavr: Шал пишет: ну всё самое светлое обгавняют ироды:)) Шал, мы не специально такие сволочи..оглянись - любить-то некого

Шал: zavr пишет: Шал, мы не специально такие сволочи..оглянись - любить-то некого (оглядываецца)...8 человек на форуме ща, авось кого нибудь палюбить можна:)

АфиГелла1: zavr пишет: Шал, мы не специально такие сволочи..оглянись - любить-то некого Ну да, нахрен меня уже любить, свыклись уже, за обыденность примаете ? Всё, ухожу я от вас к другому, а вы сидите тут и в пупках своих ковыряйтесь. Хады неблагодарные, сфолачи и кровопийцы......уууууууу

zavr: АфиГелла1 пишет: Хады неблагодарные, сфолачи и кровопийцы......уууууууу Афь, я про десятую заповедь

zavr: xalex пишет: Мыло, веревка, стул — повесить носки. Как-то неловко подыхать от тоски. Намылить веревку мылом Со смешным названием "Консул", На грудь нацепить табличку С надписью: "Хуй вам, люди!" И повиснуть, в штаны написав, Перед тем позвонить подружке, Загрузить её, сонную, спьяну Грустной телегой своею И под музыки, что польются Изо всех включённых колонок, Писать в штаны и дёргать Ногами в домашних тапках. (Лаэртский)

ахрегг: Wenn ich mit Menschen- Und mit Engelszungen redete, Und hätte der Liebe nicht, So wäre ich ein tönend Erz Oder eine klingende Schelle. Und wenn ich weissagen könnte Und wüßte die Geheimnisse Und hätte der Liebe nicht, So wäre ich nichts. Die Liebe ist langmütig und freundlich, Die Liebe eifert nicht, sie bläht sich nicht, Sie suchet nicht das Ihre, Sie läßt sich nicht erbittern, Sie zählt das Böse nicht, Sie treibt nicht Mutwillen, Sie erfreut sich nicht der Ungerechtigkeit, Sie freuet sich der Wahrheit, Sie verträgt alles, sie glaubet alles, Sie hoffet alles, sie duldet alles. Die Liebe höret nimmer auf, So doch die Weissagungen und Sprachen Und die Erkenntnisse aufhören werden. Denn unser Wissen ist nur Stückwerk, Und unser Weissagung ist Stückwerk. Aber die Liebe ist vollkommen, And höret niemals auf. Die Liebe verträgt alles, Die Liebe glaubet alles, Die Liebe hoffet alles, Die Liebe duldet alles. Wir sehen jetzt durch einen Spiegel In einem dunkeln Wort, Dann aber von Angesicht zu Angesicht. Jetzt erkenne ich's stückweise; Dann aber werde ich erkennen, Gleich wie ich erkannt bin. Die Liebe verträgt alles, Die Liebe glaubet alles, Die Liebe hoffet alles, Die Liebe duldet alles. Sie zählt das Böse nicht, Sie treibt nicht Mutwillen, Sie erfreut sich nicht der Ungerechtigkeit, Sie freuet sich der Wahrheit; Nun aber bleibet - Nun aber bleibet Glaube, Hoffnung, Liebe - Diese drei, aber die Liebe Ist die größte unter ihnen. Amen. (издеваеццо нимношка) З.Ы ващет меня давно интересовайт, КТО конкретна Библию написал... (Новый Завет Первое послание к Коринфянам святого апостола Павла Глава 13. 1Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. 2Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви,- то я ничто. 3И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. 4Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, 5не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, 6не радуется неправде, а сорадуется истине; 7все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. 8Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. 9Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем; 10когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. 11Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое. 12Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда позна'ю, подобно как я познан. 13А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше. )

zavr: ахрегг пишет: ващет меня давно интересовайт, КТО конкретна Библию написал... Рискну предположить, что писали ее укуренные в хлам веселые чуваки Иначе придется признать (хотя бы из той же 10-й заповеди), что рабство - штука весьма богоугодная, а женщина - это такая домашняя скотинка навроде овцы

zavr: “И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника соответственного ему”. (Быт. 2, 18) Как свидетельствует приведенная цитата, Бог создал первую женщину вовсе не для грехопадения. Он создал её как помощника, подсобника. В помощь рабу своему дал рабыню. Чтобы им вместе сподручнее было возделывать и охранять Едемский сад. Поэтому очень заблуждаются те, кто считает, что первым занятием женщины было: любить за вознаграждение. Как раз наоборот: первым занятием было — трудиться без вознаграждения. Древнейшая профессия женщины называлась так: старший помощник садовника — охранника. «И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей. Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей. И будут одна плоть»(Быт. 2. 23— 24). Замечательно, что такую высокопарную фразу произнес только что вылепленный юный Адам, которому Бог не сообщил, что, ради создания Евы, лишил его ребра. Это сказал Адам, круглый сирота, который абсолютно не имел понятия, что такое"отец"и что такое"мать". Но уже подозревал, что к кому — то обязательно прилепится. И не отлепится никогда. Что там ни говорите, но наш Адам был умён не по летам. “И сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь“. (Быт. 1, 28). Слова Божие: “плодитесь и размножайтесь“ вовсе не означали, что Адам и Ева должны заняться этим незамедлительно. Впереди им еще предстояла долгая, почти тысячелетняя жизнь. С этим грешным делом можно было и подождать. Кроме того, рай — вовсе не то место, где можно улечься под деревом познания добра и зла, и предаваться познанию друг друга. Да и звери, пришедшие креститься, рядом бродят. Да и Бог рядом. Он все видит! Короче говоря, так бы ничего от этой парочки и не произошло на протяжении долгих лет, если бы Господь Бог не отвлекся на минутку, и не проглядел змея. (Д. Найдис. Библейская правда)

zavr: Змей был наказан очень сурово. У него тотчас же отпали все четыре лапы. Ходить на чреве, как повелел Господь, он так и не научился. Шаги получались очень маленькими. Но зато научился неплохо ползать. Поначалу бедному гаду пришлось питаться одним прахом. К сожалению, прах был совершенно невкусен и мало питателен. Тогда он тайком от Бога разнообразил своё меню мелкими грызунами и птичьими яйцами. В общем, выкрутился, гад проклятый! «Жене сказал: умножая, умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рожать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою“ (Быт. 3. 16) Ева сразу же после изгнания из рая принялась усиленно рожать в муках. И за девять сотен лет произвела на свет многочисленное потомство. Очень тяжелым наказанием для Евы было то, что Бог пробудил в ней сильное влечение к мужу. Трусливый Адам не заслуживал этого. Как ни боролась Ева с влечением, но проклятие Господнее оказалось сильнее. Настолько сильным, что иногда Еву влекло и к самому Богу. Новость о нагрянувшем господстве мужа она восприняла более спокойно. Пусть себе властвует, — подумала Ева, — последнее слово всё равно останется за мной. Так оно осталось и до наших дней. Как это ни печально, но за грех змея и за Евин грех понесли наказание не только люди, но и другие живые существа. Огрызок плода, брошенного Евой, съела блуждающая неподалеку корова. И теперь она тоже рожает в муках. Я, не без оснований, подозреваю, что и иные млекопитающие не получают от родов большого удовольствия. В другом огрызке завелся червь, — и теперь все черви ходят на чреве. А также некоторые грешные гусеницы, улитки и прочие слизняки. Вот что натворили любопытная, безоглядная сладкоежка Ева и вроде бы неглупый змей! (Там же)

zavr: «Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав»не ешь от него", проклята земля за тебя, со скорбию будешь питаться от нее во все дни жизни твоей. Тернии и волчцы произрастит она тебе. В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят". (Быт. 3. 17— 19) За маленький грешок Адама Господь, совершенно необоснованно, проклял всю землю. И с этого момента на ней стали бурно расти всяческие сорняки, отравляющие нашу жизнь. А злаки, наоборот, сами по себе уже не произрастали. За случайный, непреднамеренный проступок одного несмышленого индивидуума пришлось расплачиваться всему человечеству. Так впервые был внедрён в жизнь принцип коллективной вины. Поэтому в поте лица, в тяжком ежедневном труде добывают люди хлеб свой. Особенно тяжело приходится слугам Божьим. Пот с них катится градом. И за что их Бог так наказал? «И сделал Господь Адаму и жене одежды кожаные, и одел их». (Быт. 3.21) Для того чтобы сделать одежды кожаные, Господь должен был собственноручно забить только что созданное Им животное. Потом освежевать его, выделать кожу и, попутно, без должного обучения, овладеть скорняжным ремеслом. Не слишком ли непосильные задачи ложатся порой на плечи Господа? (там же)

zavr: «Адам познал Еву, жену свою.»(Быт. 4. 1) Он думал, что познал. Не знал, что женщину познать невозможно. У Адама и Евы были одна плоть и одна кровь. Переспав с Евой, Адам должен был иметь неприятное ощущение, как будто переспал с самим собой. Это было чудовищное кровосмешение! Первое из многих, так красочно описанных в Библии. Разве от такой порочной связи, спрошу я Вас, могло родиться здоровое поколение? И действительно, мы вскоре убедимся, что ближайшие потомки Адама и Евы были глубоко аморальны. И понадобился Потоп, чтобы смыть эту потомственную мерзость с лица земли. Но разве Господь не знал, что кровосмешение порочно, что пагубно отражается на здоровье и умственном развитии цветов жизни? В законах, продиктованных Им Моисею во время Исхода, записано красным по белому: кровосмешение должно караться смертью. (Лев.18). Почему же Всевышний не дал себе за труд изготовить для Адама и Евы хотя бы дюжину двоюродных братишек и сестричек? Кровосмешение с которыми уже не так чревато. Я вовсе не оспариваю Господа, я только пытаюсь размышлять. Неужели Господь не мог поработать хотя бы ещё недельку? Ведь у молодой пары не было ни кола, ни двора, ни холодильника, ни телевизора, ни микроволновки, ни мобильных телефонов, для общения с тем же Богом и тем же змеем.Разве возможна жизнь на земле без этих необходимых, замечательных вещей? Не было даже соседей, жизнь без которых — это не жизнь! Нет, кроме шуток. Ведь, произведя Еву, Господь абсолютно ничего больше не произвёл! Ни гвоздя, ни топора, ни кирпича, ни пуговицы. Даже колеса не изобрёл. Не разжег огня, не научил людей пользоваться им. Ковчег — такое грандиозное сооружение — необдуманно поручил строить Ною. В результате — звери должны были плыть в антисанитарных условиях, с опасностью для жизни. Как мы узнаем из библейских Книг, Бог уже больше никогда ничего не создавал, только разрушал. Такую прекрасную Вавилонскую башню, такие высокоразвитые города, как Содом и Гоморру. И многие другие, менее известные достопримечательности. Я, конечно, не верю, но ходят упорные слухи, что"Титаник"утонул по Воле Божьей. Слышу массу возражений: всё, что создано людьми, создано ими с Божьей помощью. Он даёт людям силу, мудрость и здоровье, необходимые для этого. Что есть, то есть, не могу оспорить. Тем более что мне известны многочисленные примеры Божьей помощи. Например, хорошо известно, какую весомую поддержку оказал Господь людям, создавшим атомную и нейтронную бомбы, и построившим газовые камеры. ____________________ «… и она зачала, и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Господа». (Быт. 4. 1). Простушка Ева (а может, и не простушка вовсе!) никак не могла понять, как попал маленький человечек в её брюшко. Она, конечно, не могла увязать это со странными телодвижениями Адама. Поселить в неё ребенка мог только сам Господь Бог. И хотя Еве не с кем было поделиться своей радостью, вера в чудесное, божественное зачатие наполнила ее гордостью и любовью к Богу. (оттудова же)

ахрегг: zavr пишет: Нет, кроме шуток. Ведь, произведя Еву, Господь абсолютно ничего больше не произвёл! Ни гвоздя, ни топора, ни кирпича, ни пуговицы. мдя... странно все это... мне иногда кажется, что это все инопланетяне... театр такой устроили... книжку бырра накорябали и скрылись снова к себе куда-то... и издалека наблюдают над экспериментом... усыхают, наверное... а ваще, не очень-то они и добрые. не, им канеш огромное спасибо за то, что мы есть... но вот тогда вопрос: за что умирают дети? ну, к примеру, те, что болеют страшными болезнями? и если есть судьба, то какого хрена они не потрудились всем сделать хорошо? и небось мысли гадкие тоже извне людишкам засылают... или не гадкие, а смотря по тому, у кого на что антенна настроена. короче, заврегг, у мне одни вопросы и никаких ответов вот так вот подумаю-подумаю, потом думаю: слышьте, вы, инопланетяне, или как вас там... а не пошли б вы нахр? задолбле эксперименты ставить.

ахрегг: ведь это они, сцуке, наслали на меня сначала хинди, а потом нимесскую языка... я ж не планировал ваще никогда ничего такова... а еще, сволаче, заделали мне двоих дитефф... за что я им, в общем-то благодарна... сама б не решилась ну и проче и прочее... в институт меня в хороший пихнули... я ж туда вообще не планировала, блата не было никогда... ну и тыды. самое смешное, я второго дня работаю в крупном адвокатском бюро... так надо, наверное... если шо судиццо, туда-сюда, пойди сюда, будет весело... у них тама одна адвокат, а у мне целая армия... гыгы кстати, про нимесская языка... если б мне пришлось учить его в школе, я бы удавилась. тогда он мне казался совершенно чужим, неблагозвучным и вражеским... а тут вдруг такое полное наоборот... родным прям стал по ощущениям (по уровню знаний до этого еще как до китая пешком) во стараюццо сцуке... кто вы, сцуке, я спрашиваю? а если это господь Бог, то прастите пажалуста, погорячилсцо

zavr: ахрегг пишет: а если это господь Бог, то прастите пажалуста, погорячилсцо Точно..мало ли что. Хоть Он и Всеблагий, и Всемилостивый, а вдруг обидится...лучше валить на инопланетянинов, от них то мы как-нить отмахаемся

Алька: Он поклялся в стpогом хpаме Пеpед статуей Мадонны, Что он будет веpен даме, Той, чьи взоpы непpеклонны. И забыл о тайном бpаке, Всюду ласки pасточая, Hочью был заpезан в дpаке И пpишел к пpеддвеpьям pая. "Ты ль в моем не клялся хpаме, - Пpозвучала pечь Мадонны, - Что ты будешь веpен даме, Той, чьи взоpы непpеклонны? Отойди, не эти жатвы Собиpает Цаpь Всевышний, Кто наpушил слово клятвы, В Цаpстве Божием тот лишний". Hо, печальный и упpямый, Он пpипал к ногам Мадонны: "Я нигде не встpетил дамы, Той, чьи взоpы непpеклонны". (Н.Гумилев)

Алька: Этот апрель - новый приход светлой мечты из снов. Тает во мне тоненький лед, будто от теплых слов. Капли весны, в лужах звеня, тихо стучат во мне. День из апреля кружит меня, утро отдав весне. Вспыхнув пройдет прелесть тепла, новые дни, как тот, Те же ручьи, те же дома, тот же апрель идет. Только весна, в лужах звеня, уж не стучит во мне. День из апреля манит меня, будто один в весне. Покидая эту зиму, окуни сырую землю В солнца теплую купель - апрель, апрель, апрель. (А.Суханов)

zavr: Алька пишет: Этот апрель - новый приход светлой мечты из снов. http://bards.pp.ru/Suhanov/Kareta/04_Aprel.mp3

zavr: Любовь моя, Снегурочка, Не стоит горевать. Ну что ты плачешь, дурочка, Что надо умирать. Умри, умри, не жалуясь, Играя и шутя. Тебя лепило, балуясь, Такое же дитя Лепило и не думало, Что не веселый смех, Живую душу вдунуло Оно в холодный снег И что когда откружится Безумный этот вихрь, Останется лишь лужица От радостей твоих. http://bards.pp.ru/Suhanov/Romance/11_Snegurochka.mp3

Шал: последние стихи понравились, сохранил:))



полная версия страницы