Форум » » Улыбнёмся шире !!! (продолжение) » Ответить
Улыбнёмся шире !!! (продолжение)
АфиГелла1: У попа была собака, он, как мог, её любил. Она съела кусок мяса, он тотчас её убил. Очень важный кусок мяса откусил коварный зверь. И без этого кусочка поп не женится теперь. *** Над седой равниной моря, над крутой горбиной скал, Гордо реял буревестник и метал на скалы кал. Жирный пингвин очень злится, что несбыточны мечты: Он не может, хоть и птица, гордо какать с высоты *** Зайчик-зайчик, скок-поскок! Н-нна тебе дробину в бок! Не с капустой же мы будем Жрать на Новый год пирог... *** Здравствуй, дедушка Мороз! Я тебе сломаю нос! У меня с твоих подарков Пятый день уже понос... *** Раз, два три, четыре, пять Ни одна не может встать! Я сама так научилась В птичек кирпичи кидать! *** Я не сдуру улыбаюсь И не по привычке. Просто папа очень туго Затянул косички *** Снял он обувь - стал пониже, Снял пальто и стал худее. Без костюма - лоск пожиже, Без очков - на вид глупее. Шапку скинул - плешь наружу, Без перчаток - руки-крюки. Без жилета грудь поуже, Зубы вынул - хуже звуки. Без портфеля вид попроще, Без мобильника - как нищий. Скинул майку - вовсе тощий, Сбрил усы - такой носище! Посмотрела - засмеялась! Как важна вещей опека! Снять трусы ему осталось - И не будет человека ***
ахрегг: xalex пишет: "Да-да, пиздец! Карету мне, карету!"
ахрегг: zavr пишет: это да, верно конечно, но ровно на половину...как в анекдоте, где блондинку спрашивают, какова вероятность столкнуться с динозавром при выходе из дома. Та отвечает: ноль пять: либо встречусь, либо нет вот это уж действительно. ХЗ, как жизнь дальше повернеццо. наблюдаю с интересом. совершенно не напрягаюсь уже обсуждать деловые вопросы. иногда тяжело, потому что не все понимаю по-русски немецкий помогает в процессе обсуждения мне аж прям интересно, куды меня кривая ведет... но шеф реально выЭп оба консульства, чтобы они признали свою ошибку и выдали мне визу пидарсен шайкен муттер йобен но как же они могли признаццо на 100%... часть вины надо ж было на меня переложить. сцуке. знают, сцуке, что я не виноватая. а все равно туда же. вот за это я и не люблю евросоюз. все время надо доказывать, что ты не верблюд. а если мимо тебя прошел верблюд, ты автоматически становишься тоже верблюдом. если бля у тебя нет апостиля на всех местах, то ты никто практически. не родился даже сцуке. не, меня реально напрягает такой свободный въезд в РФ. пора уже начинать выдавать тоже какие-нибудь хитрые визы, спрашивая абонентов на собеседовании, когда они последний раз трахались и зачем и пусть по русски отвечают.
Mark_is: Прочитала про то, как ведут себя наши и заграничные солдаты на учениях, и сразу свое вспомнила. Ездили наши нейрохирурги в Японию типа опыту набираться. Привезли оттуда видеокассету со съемкой операции. Сами у себя до этого засняли такую же операцию и хотели японцам показать, но сильно застеснялись и привезли назад. Мне довелось увидеть обе кассеты. Итак: Япония. Огромное, тонущее во мраке помещение, в центре залитый светом операционный стол, сверху, как в космическом корабле, нависают всякие агрегаты в чехлах. Маленькие безмолвные люди в зеленом упаковывают больного в стерильные простыни, бритую башку заклеивают особой стерильной пленкой. Медленно. Аккуратно. Тишина такая, что я думала звук отключен, а там оказывается до того дошли, что на операцию специально приходит еще один хирург, который не оперирует, а только медсестрам шепотом подсказывает, какой инструмент подавать. Хирург каким-то супер-пупер электронным скальпелем делает надрез, тут же ассистенты супер-пупер отсосиком убирают кровь, клипсами зажимают края раны. Постепенно обнажается череп. Завораживает. Смена состава. Сверху подают агрегат, который оказывается супер-пупер дрелью на штативе: огромная дура с маленьким сверлом на конце. Доктор направляет, дрель тихо жужжит и, видать, сама все делает. Долго. Надоедает. Проматываю. Так, все еще сверлит. Проматываю. Сверлит. Ладно, я не специалист, проматываю все. В конце больной, как умирающий лебедь, вяло смотрит в камеру. Спасли, ладушки. Россия. Задристанный кафель. Ноги в бахилах. Таз с обрывками бинтов и ваты (голоса: Сема, бля, ты куда камерой тычешь? Башку снимай! Маш, а ты тушенку купила? А Клавка уже уносит! Суки, почему нога дергается? Иди на хер, щас уснет!) Бритая башка, на которой зеленкой лихо намалевана окружность (голоса: я, бля, говорю - нога дергается! Ой, ...б твою, где нога и где ты? Режь давай, до ночи не разгребемся! А где Клавка-то? Я деньги принесла, а она где? Не бери: говно, а не тушенка!)Под кожу надувают новокаин из шприца, бзыкают скальпелем и быстренько отслаивают скальп - видна кость (голоса: а я, главное, аккумулятор домой припер и забыл про него! Завожу-завожу... Нет, Люська замуж вышла только в марте! Отвечаю, там пузо уже выше носа было! Дрель! Бля опять заело... Михалыч, тут вот подкрути... Да... Ой!.. Ага!) Хирург берет дрель. Э-э-э... коловоротик с винтом - таким в мезозое кокосы сверлили. Доктор крутит ручку: дрррынь! дрррынь! дрррынь! Три дырки в черепе! (В этом месте я начинаю ржать.) Доктор, посвистывая, орудует пилкой, и голоса, голоса... Короче, японцы делают первый надрез - наши уже вовсю копаются в мозгах. В конце больной с замотанной башкой сидит в трениках на койке и со здоровым гоготом показывает в камеру большой палец. Доктор извиняющимся тоном грустно объясняет: - Ну и как это людям показывать? Мало того, что черт-те чем, черт-те где, в пять раз быстрее, так еще и выживаемость на шесть процентов больше!
xalex: Mark_is пишет: Прочитала про то, как ведут себя наши и заграничные солдаты на учениях, и сразу свое вспомнила. Марк, НЕ смешно!
Шал: АфиГелла1 пишет: Улыбнёмся шире !!!
xalex: Шал пишет: А не пидарок ли ты часом?
Шал: xalex пишет: а Борис Моисеев и Сергей Зверев - пидоры точно точно...))
Алька: xalex пишет: Марк, НЕ смешно! ну..по-моему ты напрасно придераешься,Халик.. меня, например, улыбнуло
ЙоЖеГ:
xalex: Алька пишет: ну..по-моему ты напрасно придераешься,Халик.. меня, например, улыбнуло Ага, ага... А теперь представь, что на операционном столе.. твой ребёнок, а врачи: "говно, а не тушенка".
xalex: ЙоЖеГ пишет: Драматичный взгляд суслика Ба, да это же Ахря!!!
zavr: xalex пишет: А теперь представь, что на операционном столе.. твой ребёнок Тоже не улыбнуло, но по другой причине. Во-первых, эту байку читал уже давно, баянистая она. А во-вторых, советская (российская) медицина была гораздо мощнее, к примеру, немецкой. Статистики подсчитали, что по числу возвращенных в строй после ранений и в первую мировую и в Отечественную показатели у нас были гораздо выше германских. Короче, Марк в своем амплуа ))
Mark_is: zavr пишет: Тоже не улыбнуло, но по другой причине. Во-первых, эту байку читал уже давно, баянистая она. А во-вторых, советская (российская) медицина была гораздо мощнее, к примеру, немецкой. Как же вы, ребята читаете? Каким концом? Ну ладно, Халу не смешно. Тут, как говориться, дело вкуса: не нравится - не ешь! Но Завр меня удивляет. Как было не заметить в этой байке гордость за нашу российскую медицину?! Я, например, послал её всем своим знакомым нейрохирургам. Балдеют. Читайте ещё раз последнюю фразу. Mark_is пишет: Доктор извиняющимся тоном грустно объясняет: - Ну и как это людям показывать? Мало того, что черт-те чем, черт-те где, в пять раз быстрее, так еще и выживаемость на шесть процентов больше! И только не надо мне про советскую и российскую медицину рассказывать. Я в них достаточно поварился и могу сказать, что обстановка в операционной схвачена, в принципе, точно. Там ещё и не такое можно услышать.
ахрегг: xalex пишет: Ба, да это же Ахря!!! ога, это йа... обожаю сусела.... такой суслечный сусел, весь из себя драматический...
zavr: Mark_is пишет: ак же вы, ребята читаете? Каким концом? Ну ладно, Халу не смешно. Тут, как говориться, дело вкуса: не нравится - не ешь! Но Завр меня удивляет. Как было не заметить в этой байке гордость за нашу российскую медицину?! Я, например, послал её всем своим знакомым нейрохирургам. Балдеют. Читайте ещё раз последнюю фразу. Марк, прасти - не врубился, клюнул на удочку, пошел на поводу, тасказать. Я просто устамши щас жутко. Правда, надо отдать должное новой работе: утомляет физически, но не морально и это с одной стороны радует. А с другой стороны, столовка у них зело скусная, соблазн для моей холостяцкой жизни. Пельменями меня вообще сразили, забил ими себе морозилку (в смысле не себе, а холодильнику).
Mark_is: zavr пишет: Марк, прасти - не врубился, клюнул на удочку, пошел на поводу, тасказать. Я просто устамши щас жутко. Правда, надо отдать должное новой работе: утомляет физически, но не морально и это с одной стороны радует. Ни чё, быват. Удачи на новой работе. А пельмени - это карашо. Особливо ежели со свининкой. Да под пиво. Да и закусь хорошая.
zavr: Mark_is пишет: Ни чё, быват. Удачи на новой работе. А пельмени - это карашо. Особливо ежели со свининкой. Да под пиво. Да и закусь хорошая. А маслята не только в Израиле водятся
Шал: такс, хватит на Хала наезжать, мы тут поприкалывались немножко када неожиданно Марк заговорил(а) по женски)) Mark_is пишет: Прочитала про то, как ведут себя наши и заграничные солдаты на учениях, и сразу свое вспомнила.
xalex: Mark_is пишет: И только не надо мне про советскую и российскую медицину рассказывать. Я в них достаточно поварился и могу сказать, что обстановка в операционной схвачена, в принципе, точно. Там ещё и не такое можно услышать. Да и меня Алька нипонЯла. Я сказал "несмешно", потому что по приколу. Прикиньте - кафель весь поколотый, как в апщественном туалете, полупьяные хирурги и хирургши опсуждают наборы из столовки в полуподвале... а тут ещё и резать надобно... Ужас, кароче! Ну, а ребёнком на столе - это я, так сказать, решил усугубить... алаверды. А шоб не наезжали на малютку!
zavr: Mark_is пишет: Я в них достаточно поварился и могу сказать, что обстановка в операционной схвачена, в принципе, точно Марк, дак ты у нас хирург чтоле?
Шал: Пресс-конференция сборной Израиля по настольному теннису: Главный тренер сборной: - После полугодичного перерыва наша команда возобновила-таки тренировки в преддверии чемпионата мира. Голос из зала: - Так вы нашли-таки шарик?..
Mark_is: Шал пишет: мы тут поприкалывались немножко када неожиданно Марк заговорил(а) по женски)) Этот опус женщина писала, а я просто процитировал дословно. zavr пишет: Марк, дак ты у нас хирург чтоле? Нет, не хирург, но в операционной бывать приходилось не только в качестве пациента.
Mark_is: Разговаривают мужики в походе: - Зачем ты фотографию тещи с собой берешь? - Ну вот видишь: грязь, дождь, холод. А как на нее посмотрю - Господи, хорошо-то здесь как!
xalex: Mark_is пишет: Нет, не хирург, но в операционной бывать приходилось не только в качестве пациента. А в качестве кого, если не секрет?
Mark_is: xalex пишет: А в качестве кого, если не секрет? В начале в качестве студента медучилища, потом мединститута, потом врача. Не оперировал, но ассистировать насколько раз довелось.
xalex: Женщине легче одолжить у мужчины деньги во время секса, а мужчине легче склонить женщину к сексу во время одалживания ей денег... Объясните мне, начитанному человеку - почему в объявлениях проституток половой акт в задницу и рот называется анал и орал, а в пи@ду - КЛАССИКА?!
Mark_is: В первую брачную ночь невеста (арфистка, лауреат всяческих конкурсов), раздевшись, влезает на тумбочку и торжественно объявляет: - СУПРУЖЕСКИЙ ДОЛГ. Исполняется впервые. Он и она встретились в баре. Он привел ее к себе, предложил ей стакан вина и спросил: - Ты не откажешься переспать со мной? - Со мной этого никогда не случалось. - Ты никогда не спала с мужчиной? - Нет, дурачок, никогда не отказывалась. Он: - После того, что случилось, я как порядочный человек, просто обязан на вас жениться... Она (одеваясь): - Господи, а что случилось-то? Из показаний в деле о сексуальных домогательствах: "Да, он меня склонял, но как-то нерегулярно..." Мужчина, загорающий на нудистском пляже, во избежание солнечных ожогов прикрыл свой самый важный орган шляпой. Проходящая мимо дама ехидно заметила: - Если бы вы были настоящим джентльменом, вы бы приподняли шляпу в присутствии дамы. - Мадам, если бы вы были настоящей леди, она приподнялась бы сама!!!... Крупной фирме требуется программист. Знание компьютера приветствуется МАРЬЯ ПО НОЧАМ БЫЛА ТАКОЙ ИСКУСНИЦЕЙ, ЧТО ЦАРЕВИЧИ В ЕЁ ДОМЕ НЕ ПЕРЕВОДИЛИСЬ. Жизнь в доме текла спокойно, пока моя жена не увидела, как соседка моет общий холл шваброй, на которую накручены мои ТРУСЫ ..... Жена: - Я совершенно не понимаю, почему 40-50-летних мужчин тянет на глупеньких молоденьких девушек лет 18-20. конечно, красивое молодое тело, ровная кожа, упругая попка. Но как у вас на тупых вообще встает?!! Муж: - Мы же, в отличие от вас, не мозги е*ём! -Мама, откуда берутся дети? -Их приносит аист, сынок.. -А кто е*ёт аиста? Утро, воскресенье. Пожилая пара садится завтракать. Жена ставит мужу чашку кофе, садится напротив, смотрит влюбленными глазами и спрашивает: -Koленька, ты все еще любишь меня? Koленька бахает кружку о стол и орет: -Люся! Ну на х*я такое утро со скандала начинать?!!
ЙоЖеГ: Ccылу дам:) картинке копипатить лень http://netz.ru/funny/17561-zabavnaya-poligrafiya.html
Mark_is: Юлий Герцман Недоигранная партия После обеда меня вызвал Луёк. На самом деле он был Луйк – Ханс Карлович Луйк, но эта фамилия будила у неэстонцев не вполне пристойные ассоциации, которые и трансформировали ее поближе к образу. Фамилия Ханса Карловича была не уникальной, более того – вполне заурядной, распространенной. Что там – Луйк, в телефонной книге г. Таллинна было не менее десятка граждан с похожей фамилией, в которой вместо первого «Л», стояло совсем каноническое «Х». И ничего – понимали: так уж сложился эстонский язык, что мирная для слуха коренной нации фамилия, скажем, Пердахер, вызывает мелкую дрожь чужеродной челюсти. Это было чисто эстонское явление – у соседних латышей подобных языковых изысков в помине не было, они добавляли окончание «...ис» к мужским фамилиям, обогащая мир Жвирблисами и Зитманисами, и даже мне влепили в паспорт на страничке союзной республики фамилию Герцманис, но вот, скажем, внятные русскому уху фамилии Сифилис или Пенис там не наблюдалось. Не то – в Эстонии. Однажды, помню, я принес очередную юмореску в газету «Советская Эстония». Дверь в отдел новостей была открыта. За столом у окна сидел корреспондент отдела Сергей Довлатов и печально смотрел на телефон. Вокруг собралась радостная толпа коллег, человек восемь. Я спросил, в чем дело. – Он должен позвонить инструктору горкома и договориться об интервью, а у того фамилия – Хуймерин. Вот – сидит наш Серега, страдает из-за родительного падежа. – Я не могу позвать к телефону гениталии мерина, – звучно сообщил Довлатов, – это противоречит моим творческим принципам. Я – реалист и не могу взывать к отсутствующим органам, а у мерина нет гениталий, он – кастрат. – Так правильно! – утешил страдальца один из доброхотов. – Его кастрировали и – в колхоз, а гениталии, чтоб не пропадали – на партийную работу. – Нет, – твердо ответил Довлатов, – кастрировать можно только жеребца. Если бы у него фамилия заканчивалась на «жеребец», я бы с удовольствием попросил, а так – извините! Я не Георгий Марков, чтобы фантастикой заниматься. – Значит так, – вмешался завотделом, – или ты сейчас же позвонишь, или я доложу редактору, что ты отказываешься от задания. Довлатов с видимым усилием набрал номер и четко попросил к телефону инструктора. Назвав того по фамилии, но просклоняв обе части этой фамилии по отдельности. И в ужасе швырнул трубку. Толпа рассасывалась на четвереньках. Содержательность фамилий не всегда приводила к таким драматическим результатам. В пароходстве, где я в то время работал, праздновали юбилей начальника технического отдела Валентина Александровича Барона. На торжественном вечере его поздравляли товарищи Принтс, Грахв и Херцог. Последний, правда, был евреем. «Палата, бля, лордов, а кто же от простонародья будет?» – давясь, прошептал сидевший рядом сотрудник. «От имени рабочих судоремонтных мастерских, – объявил ведущий, – дорогого юбиляра поздравит товарищ Хирнюк!» И зачем-то добавил: «Через «И». Ханс Карлович был начальником отдела кадров Эстонского морского пароходства. Он принимал меня в свое время на работу и изумил почти до потери пульса. – Еврэ-эй, – отметил он, просматривая мою хилую анкету, – беспартийный. Это хорошо-о, что еврэ-эй и хорошо, что беспартийный. То, что евреем быть хорошо, я догадывался, хотя жизнь властно пыталась разуверить в этом. Что хорошо быть беспартийным – будило нездоровое любопытство. Но услышать и то, и другое из уст начальника отдела кадров! Этого просто не могло быть, потому что быть не могло! – Извините, – проблеял я, – недопонимаю. – Что ж тут недопонимать? Придет разнарядка на пароходство: принять в партию молодого интеллигента, хорошо, еврея – а мы уже готовы, вот он: ведущий инженер еврейской национальности. Вам, товарищ Герцман, нужно только сначала получить общественное поручение и вступить в СС. Я терял сознание. – Куда? – Какой Вы непонятливый, – по-доброму пожурил Луёк – в СС, в социалистическое соревнование. Поучаствуете год-два, а там разнарядка придет и – милости просим в нашу коммунистическую партию! К коммунистическим идеалам у нас в семье отношение было паршивое. Папа в 1943 году на фронте вступил в ВКП(б), но в 1948 году, за полгода до моего рождения, партия гневно его исторгла. Потом, в 1957 году партия сделала вялую попытку вторгнуть отца обратно, но он вторгаться не пожелал. Он не устраивал никаких демонстраций, не стучал кулаком по столу и не впадал в антипартийные истерики – просто, один раз, когда парткомиссия должна была собраться по его вопросу, заболел, а во второй раз ему срочно понадобилось поехать к брату в Донецк. В конце концов, партия облегченно вздохнула и прекратила дальнейшие попытки возвращения блудного сына, а папа загубил карьеру и вышел на пенсию простым учителем, а мог бы дослужиться, гляди, и до завуча. Наиболее четкое отношение к передовому отряду было сформировано у моей бабушки, маминой мамы: коммунистов она называла не иначе как бандитами мит а ройте бихалых. «Что ты думаешь, – говорила она мне вполголоса, – если бы его тогда не послали в санаторий, он был бы таким же бандитом». Бабушка зятя откровенно не любила, но партию она любила еще меньше. Меня же отец воспитал просто: – Ты туда сам не лезь, нечего тебе там делать. Но если будут втягивать, тогда что же... И среди них люди есть. В общем, я, с одобрения Ханса Карловича, вступил в СС, взяв обязательство сдать два кандидатских экзамена и написать программу расчета остойчивости сухогрузных судов на языке программирования «Фортран» (эта программа у меня была написана еще на предыдущем месте работы – в ВЦ Латвийского пароходства, и я просто приволок с собой из Риги перфокарты). Луёк доброжелательно следил за мной, и через год поддержал мнение начальника ВЦ о производстве меня в чин начальника отдела постановки задач АСУ. Против этого резко возражал заместитель начальника центра Валентин Иванович Прейсс, узнавший каким-то образом, что это я подписал его на журнал «Корейская женщина» и каждый раз возобновлял подписку, когда он от нее отказывался, но поддержка Луйка оказалась решающей, о чем он мне сам с гордостью сообщил. Очевидно, мое пребывание в должности начальника отдела позволяло поставить галочку еще в какой-то таинственной графе пригодности. И вот теперь он меня вызывал. – Товарищ Герцман, в данном случае я вас не вызывал, а пригласил, и не как начальник отдела кадров, а как заместитель секретаря партбюро. («Ну – хана, началось, – тоскливо подумал я, – сейчас скажет, что я уже созрел»). В партию пока мы вас принимать не будем («Слава те, господи!»), разнарядки на вашу нацию нет, но у меня есть для вас общественное поручение, которое нам поможет потом. Всем своим видом я выражал истовую благопотребность, даже поджал, кажется, пальцы ног. – Мы рекомендуем вас в члены наблюдательной комиссии Морского райисполкома по надзору за исправительно-трудовой колонией № 5. Подробности расскажут на инструктаже, но, главное, помните, что работа в колонии – хорошая рекомендация для коммуниста. Кто бы сомневался. На инструктаж мы собрались в кабинете нашей начальницы – зампреда Морского райисполкома Сирье Антсовны Пийрсоо, голенастой, хорошо откормленной дамы, бойко говорившей на плохом русском и вообще, как выяснилось, не знавшей эстонского. Сирье Антсовна, несмотря на паспортную национальность и имя, была сибирячкой, такие попадались не так уж редко. Местные эстонцы их ненавидели. Впрочем, местные эстонцы ненавидели всех, включая самих себя. Не зря народное творчество родило максиму: «Любимое блюдо эстонца – другой эстонец». Членствовать в комиссии выпало преподавательнице швейного ПТУ им. В. Клементи Светлане Николаевне (Николаевне, Нидвораевне – судя по задрюченному виду), живенькому аккордеонисту Вите Челобьяну из Дома Офицеров, массивному экскаваторщику Вальтеру Ленку и мне. Мы представляли советскую власть в ИТК № 5 на улице Магазиини (предлагаю читателям самим перевести это название с эстонского на русский). То есть, именно к нам должны были обращаться исправляемые трудом колонисты с вопросами, выходящими за пределы компетенции лагерного руководства, а также жалобами на эту самую администрацию. Кроме того, мы решали вопрос о достойности конкретного заключенного условно-досрочного освобождения и отправки на спецпоселение. На химию, говоря по-простому. То есть, направлял, конечно, суд, но суд без нашей рекомендации дело к производству не принимал, а нашу рекомендацию – при наличии таковой – одобрял безоговорочно. Колония была мужская. Вход – через самую заурядную проходную с пластмассовой кнопочкой звонка. Вторая дверь, правда, уже была стальной и отъезжала в сторону. Встретил нас сам начальник колонии майор внутренней службы товарищ Пуусеп. Он быстренько провел нас к административному зданию. У него в кабинете уже сидел заместитель по воспитательной работе капитан Сергунин. На лице офицера Сергунина большими буквами было написано, что предъявитель сего лица является мудаком первой степени и вопросам не подлежит. Надо сказать, что у самого Пуусепа, как раз, лицо было вполне нормальное, с симпатичной хитринкой. – Павел Степанович, – велел Пуусеп заместителю, – покажи товарищам столовую, общежитие и производку. Пусть знают, над чем наблюдать будут. В столовой настойчиво пахло тоской по бане и гнилой рыбой. Тем не менее, было чисто. Спальное помещение было камерного типа, на шестнадцать человек камера, двухэтажные нары. Запах царил и там. Производка тоже не обошлась без амбре. Даже трудно себе представить, как можно было наполнить такую огромную конюшню таким плотным смрадом. Наполнили, однако. Производство заключалось в пошиве спецовок, рукавиц и кепок. Несложный процесс не увлек надолго, и мы лихо затрусили к выходу, но тут в Светлане Николаевне проснулось профессиональное любопытство, и она, отбившись от стаи, подошла к ближайшему швею-мотористу. Трудящийся заключенный, не поднимая головы, мгновенно сунул ей руку под юбку. На его бугристом лице расплылось блаженство. Крик педагога был громок и визглив. Жажда бури, сила гнева, пламя страсти и уверенность в победе в нем не чувствовались, орала как зарезанная. – ОсУжденный, встать! – завопил Сергунин. Осужденный встал, не вынимая руки из-под юбки. Юбка, естественно задралась и открыла миру длинноватые трикотажные трусы члена наблюдательной комиссии. Трусы были немаркого оттенка. Николаевна вопила что есть сил. Челобьян получал полное удовольствие. Вальтер сиял. Товарищ Пийрсоо стояла столбом. Я застенчиво потупился. – Опустить руку! Как ты... вы смеете? – воспитывал заключенного капитан. – Гражданин капитан, а я здесь причем? Я сижу, работаю, протянул руку, чтобы поправить шпульку, а тут мне гражданка на руку и наделась. Может, даже палец сломала с размаху боевым местом, болит, отпустите в медпункт, гражданин начальник! – Я же только хотела проверить, – рыдала Светлана Николаевна, – как он шов кладет, ровно или нет! – Вы бы, товарищ член, соображали, где находитесь! – строго выговорил ей капитан – Это – колония, здесь преступники! А вы – шов. Они вам шов не наложат, они его распорют, гы-гы-гы... Затем нам показали клуб, где над сценой красовались выпиленные из фанеры и скупо крашенные серебрином буквы, сбитые в одобрение: «Верной дорогой идете, товарищи!» – что в конкретных обстоятельствах звучало несколько двусмысленно. По обе стороны резолюции висели портреты Ильичей: слева – вечнозеленого, справа – текущего. Портреты, видать, были выполнены местным художником: у левого был паханский прищур и отвратительная улыбка, а правый смахивал на товарища Пуусепа, но с душевными бровями. Почувствовав себя в родной стихии, Челобьян влез на сцену и от полноты чувств запел на мелодию Нино Рота: Над диспансером светит круглая луна, Прости, мой друг, но я, увы, опять больна. Пенициллин, стрептомицин – Вся моя жизнь антибиотиков полна. Так началось исполнение моего общественного поручения. Колония была общего режима, преобладали «бытовики». Полосков Иван Игоревич, 57 лет, осужден на шесть лет за попытку откусить половой орган у собутыльника. Во время употребления спиртных напитков Ивану Игоревичу понадобилось по нужде, подзадержался, вернувшись, обнаружил, что коллега вступил с женой Ивана Игоревича в процесс совокупления. («Как же он кусал, – заинтересовался я, живо представив процесс, – орган же был того... внутри?» «Сначала он укусил за жо... ягодицу, тот выдернул, ну и... Хорошо, что не до конца. Сел бы на десять!») После четырех лет безупречного труда – на поселение в Кохтла-Ярве с привлечением к труду на химкомбинате. Кыйв Хейно Юулович, 35 лет, повторник, разбил витрину парфюмерного магазина и украл одеколон «Цветочный» в количестве десяти единиц. По первому разу дали бы условно, но повторнику – два года. Отсидел год – на химкомбинат в город Маарду. Шейнер Пинхус Лазаревич, 42 года, неожиданный хулиган. Вырвал руль у водителя троллейбуса и выехал на тротуар. Не справился с управлением, вмазал троллейбус в здание «Эстонэнерго». Обошлось без жертв. На суде показал, что из-за развивающейся близорукости ошибочно увидел двоюродного брата, который два года назад взял взаймы двести рублей и с тех пор не показывался. Три года. Отсидел два. Кохтла-Ярве. Они проходили перед нами по десять-пятнадцать за прием. Мы выслушивали летопись деяний, затем Сирье Антсовна задавала один и тот же вопрос: «Вот мы вас рекомендуем на условно-досрочное освобождение, а как вы собираетесь дальше жить?» Ответы следовали мгновенные и однообразные, планам жизни позавидовали бы Альберт Швейцер, мать Тереза и доктор Спок вместе взятые. Все хотели честно трудиться, растить детей и переводить бабушек через дорогу. Мы дружно поднимали руки, народ условно освобождался, условно жил, условно работал и максимум через два года семьдесят процентов возвращались обратно. За все время жалоба была только одна. Заключенный Модзалевский Казимир Севастьянович просил, чтобы его перевели из колонии в тюрьму. Казимир Севастьянович был карманник. Очень удачливый карманник – за тридцатилетнюю карьеру его ни разу не поймали. В расцвете, однако, сил Казимиру Севастьяновичу захотелось почестей. Короноваться ему захотелось. Возражения в высшем воровском обществе отсутствовали – Казимир Севастьянович был авторитетным щипачем, но имелась загвоздка: надо было сесть. Без ходки, вроде, было нельзя. Казимир Севастьянович нагло полез к какой-то тетке в сумку и, улыбаясь, дал себя поймать. Так как наш герой был первостатейным пижоном, то решил организовать свой процесс по первому классу. Защищать Модзалевского из Риги приехал знаменитый адвокат Миттельман. Он произнес блестящую речь, которая, как выяснилось, погубила весь творческий замысел – Казимиру Севастьяновичу дали два года колонии общего режима. Это было фиаско – в таких колониях законники не сидели, и короновать Модзалевского было физически некому. Он стал бомбардировать начальство просьбами о переводе. Ему отказывали. Он стал нарушать дисциплину, но начальство вошло во вкус и, потешаясь, закрывало глаза. А срок тикал – до выхода оставались считанные месяцы, и все – прощай корона, поэтому Казимир Севастьянович решился на последнюю меру: обратиться к советской власти. Он взывал к ее гуманизму и обещал отдать все силы построению всего, чего угодно, если только его переведут в тюрьму. Бедному Ванюшке везде камешки – его и здесь ждала неудача. Сирье Антсовна объяснила Модзалевскому, что советская власть милует, а не усугубляет. Казимир Севастьянович выслушал решение с видом Овода в исполнении Стриженова – гордо и надменно. Затем расстегнул ширинку, вытащил причиндал и пустил струю в онемевшую председательницу. Его тут же скрутили. Три года строгого. Я конспективно докладывал Луйку о своих успехах, разнарядки на мою нацию, слава богу, не было, кандидатские экзамены я сдал. Все было ничего, втянулся, но беспокоил меня смрад. Мне казалось, что он намертво въелся в кожу, и никакой душ уже не помогает. Я тщательно нюхал одежду, хотя жена считала это дурью, запахов не чувствуя. Я стал раздражительным. Мнилось, что на лицах коллег проступает та рыхлая бледность, которой отмечены были колонисты. Когда я слышал очередное: «Пить не буду, закончу школу», хотелось схватить графин и стукнуть кого-нибудь по голове. Можно – себя. На день рождения друзья подарили мне репродукцию знаменитой картины, где на место голубей была вклеена моя фотография. Подпись гласила: «Н. Ярошенко «Всюду жид». В тот раз мы уже пропустили пяток будущих Менделеевых. Перед заходом следующего Сергунин сказал, что тут случай особый. – Осужденный Фортуна Валерий Павлович, товарищи, является действующим петухом, я извиняюсь за выражение, пассивным педерастом. Его этот... муж Охрименко месяц назад освободился за истечением срока наказания, и Фортуна пошел по рукам, ну не по рукам, а по... ну сами понимаете. Такое дело, что у него триппер, простите, гонорея недолеченная, и он нам всю колонию перезаражает, пока долечим. Большая просьба войти в положение и отпустить петуха на химию. – А за что он осужден? – Так за это самое и осужден. Статья 121. Гомосексуализм. Четыре года. Это сейчас однополое влечение стало обыденным, как повышенный холестерол или леворукость, и даже строки Есенина: «Гей, ты Русь моя родная!» заставляют поморщиться несогласованностью – если: «Русь родная», тогда не гей, а лесбиянка, а если: «Гей», то должен быть «Рус родной». Но в те-то буколические времена, когда поцелуй мужчин означал лишь засос Леонидом Ильичем очередного партайгеноссе, вид гомосексуалиста вызывал нездоровый интерес. Предполагались изысканные страсти и тонкий запах разврата. Вспоминались Уайльд, Рембо, Чайковский наш Петр Ильич. Осужденный Фортуна, сорока с лишним лет, лучше всего описывался русским народным словом: «шибздик». Мелкий, хлопотливый с несоразмерно большим средневыбритым угреватым лицом, в котором не чувствовалось ни тонкой порочности, ни порочности обыкновенной. Вообще ничего не чувствовалось. Лицо осужденного не отличалось от лиц сотоварищей ни скрытыми страстями, ни специальной одухотворенностью. Даже описывать нечего. Чезаре Ломброзо был бы разочарован. – Фортуна, – строго сказала наша председательница, – тут руководство колонии сделало представление об условно-досрочном освобождении, но понимаете, какая здесь статья... Вы же опять начнете растлевать мужчин. Ответ был скор и боек: «Это больше не повторится! Я же понимаю, мне доверие оказывают, я на этих кобелей и смотреть не буду, а о давать и базара нет». – Ну и что же вы собираетесь делать? – Заведу семью, школу закончу, а то у меня только шесть классов. – Ну, и... – подбодрила председательница, ожидая услышать стандартные колядки, типа: стать членом общества... вымпел... передовик... – всю эту непременную туфту, без которой не обходилось ни одно благословение на химическую жизнь. – У меня мечта есть, – потупившись поделился Фортуна, – хочу поступить в институт. Народ зашевелился, так далеко планы наших пасомых прежде не простирались. Ограничивались ПТУ, техникумами, но чтобы институт... На лице Светланы Николаевны заиграла слабоумная блуждающая улыбка, педагогическое сердце расцветало. – И в какой же институт вы хотите поступить? – ласково спросила она. – Хочу поступить в Московский институт международных отношений, – торжественно объявил трудовой резерв, – имею мечту представлять Родину за рубежом. «Он издевается, – стукнуло в голову – он выеживается по-черному. Сейчас Пуусеп ему врежет!» Тишина, однако, стояла трупная. Я взглянул на Фортуну. Он не выеживался. Он смотрел тяжело и спокойно, как мне самому приходилось смотреть, принимая военную присягу или выслушивая в ЗАГСе пожелания брачующей. Я скосил глаза на коллег. Вальтер Ленк добродушно улыбался. Светлана Николаевна мечтательно смотрела вдаль. Может, ей виделось, как Посол Советского Союза Валерий Павлович Фортуна вспомнит ее, ненаглядную, и прискачет благодарно в ПТУ на белом коне женихаться. Витюша Челобьян дрых, очевидно, после вчерашнего. Товарищ Пийрсоо была похожа на памятник Терешковой, устремленный в небо. О господах офицерах и говорить нечего: оба внимательно смотрели вдаль. И тут я не выдержал. И захохотал. Неприветливым смехом. С закашливанием. С визгом и подвыванием. Залился. Замахал руками. Заерзал лбом по столу. Задыхался. Заржал. Фортуна по-женски всплеснул руками и прижал ладони к горлу. Эта скотина, небось, недавно посмотрела шедшую по всем экранам «Леди Гамильтон» и перехватила жесты Вивьен Ли. Я заржал еще сильнее. Случилась истерика. Остановиться не было никакой возможности. – Фортуна, идите, – скомандовал Пуусеп. Горестно взмахнув шапкой на прощание, надежда советской дипломатии убыла. Только тут я смог посмотреть вокруг. Вид товарищей не радовал. Светлана Николаевна смотрела злобно, офицеры – с отвращением, Витя проснулся, и только Ленк улыбался. – Ну что же вы, Юлий Петрович, – строго спросила Сирье Антсовна, – как вы можете? Кто вам дал право своим громким смехом разрушать мечту советского человека? – Ты чо, братан? – включился Челобьян, – Пидор душу открыл, а ты туда нассал. – Что за народ! – поддержала Светлана, – Никакого добра не дождешься от них, вечно с камнем, вечно... Я еще раз осмотрелся – меня окружали враги. Я нарушил правила и должен был платить. Ну не мог я им объяснить, что смеялся не над этим ничтожным Фортуной и не над его идиотской мечтой. Нет, не над ним – над собой смеялся, смеялся, что сидящий в колонии, болеющий гонореей, старше меня почти в два раза полуграмотный придурок может мечтать о карьере посла, конечно, только – мечтать, но ведь мечтает! Мечтает, тварь! А я, молодой, из хорошей семьи, закончивший институт, прочитавший больше тысячи книг – даже мечтать об этом не могу. Не могу – и все! Быть послом – не могу! Консулом – не могу! Третьим секретарем – не могу! Четвертым говночистом – тоже не могу. Пийрсоо – может. И Светлана, и Витя, и Вальтер – все могут! А я – нет! Только как же я вам об этом скажу? Никак не скажу. Поэтому я просто умолк. – Вы идите отсюда, Герцман, – уже вычеркнув меня из товарищей, сухо произнесла Пийрсоо, – без вас обойдемся. Пуусеп вызвал сопровождающего, и я покинул территорию ИТК № 5. Навсегда. – Да, не оправдали вы доверия, – без сожаления констатировал Ханс Карлович, – Ну что же, лучше раньше, чем на бюро. Через три месяца по интеллигентской разнарядке в партию приняли старшего инженера Сидоренко Василия Степановича. Сейчас он живет в Кфар Сабе. Далеко смотрел Луёк.
xalex: Mark_is пишет: – Я не могу позвать к телефону гениталии мерина, – звучно сообщил Довлатов В современном общепринятом значении, мул — результат скрещивания осла и кобылы. Мула следует отличать от лошака — отпрыска жеребца и ослицы. Термин «мул» (лат. mulus) первоначально применяли к отпрыску любых двух животных разных видов — в настоящее время называемого «гибридом». Мулов легче разводить и обычно они крупнее лошаков. Самцы мулов и лошаков бесплодны, как и большинство самок. Это происходит из-за разного количества хромосом (у лошадей 64 хромосомы,а у ослов 62. Отличаются большей долговечностью (живут до 40 лет), меньшей восприимчивостью к заболеваниям, нетребовательностью к корму и уходу. Мулы, как правило, бесплодны (известны несколько случаев получения приплода от спаривания самок мулов с жеребцами и ослами). Основная масть мула определяется мастью кобыл. По работоспособности различают два типа мулов — вьючный и упряжной. Высота в холке у вьючных животных 110—140 см, у упряжных до 160 см. Вьючные мулы весят 300—400 кг, упряжные — 400—600 кг. Тяговое усилие в зависимости от характера работы и индивидуальных особенностей составляет 18—20% от их веса. Всех мулов-самцов кастрируют в возрасте 1,5—2 лет. К работе начинают приучать с 2 лет; с полной нагрузкой они работают с 4 лет. Методы содержания взрослых животных и молодняка в муловодстве в основном те же, что в коневодстве. Муловодство развито в странах Азии, Африки, юга Европы, Северной и Южной Америки. Мировое поголовье Мулов в 1960—65 — 13,8 млн. голов, в 1971 — 14,7 млн. В СССР мулов разводили в Закавказье и Средней Азии. На 1 января 1941 в СССР насчитывалось 6,3 тыс. голов, в 1965 — 3,4 тыс., в 1971 — 3,2 тыс.
Mark_is: Знакомства... Встречи... Секс... А что потом? Потом... Вы возвращаетесь в свой дом... Невинное лицо... Пакет с едой. И мило шепчете "единственной" - Я ТВОЙ! Она же Вам и ужин, и постель, И нежное "ждала я целый день", И тапочки с газетой, и футбол, И всяко-разно мечет Вам на стол... Щебечет что-то... Вдруг, звонок простой, Вам - СМС. И Вы, босой, Идете на балкон и там в тиши Читаете о том, как хороши Сегодня были Вы - прям обалдеть!, - Как было СУПЕР! Столько "раз" успеть За малое количество минут.... За время то, пока Вас дома ждут! И все бы хорошо... Но.... Ё-ма-Ё!!! В руках то телефон.... не ВАШ!!...........................ЕЁ
xalex: Mark_is пишет: В руках то телефон.... не ВАШ!!...........................ЕЁ УЖОСНАХ!
Алька: xalex пишет: УЖОСНАХ! Александр! Ваши претензии быть моралистом-невыносимы!:))(с)
Mark_is:
zavr: Алька пишет: Александр! Ваши претензии быть моралистом-невыносимы!:))(с) Альчег, а мои?
Алька: zavr пишет: Альчег, а мои? А Вас я просто люблю!:)
Шал: Порою детской давней С моей соседкой Алькой Сидели мы в читальне тет-а-тет. Она меня любила, Что мне некстати было, А кстати - что зубрила вслух билет: "Я Вас люблю, чего же боле, Что я могу еще сказать? Теперь я знаю - в Вашей воле Меня презреньем наказать." Зубрила Алька громко, Смотрела Алька кротко, А смех клевал мне глотку изнутри. Меня смешила Алька, Меня дразнила тайна, А Алька мне шептала: "Повтори! Я Вас люблю, чего же боле, Что я могу еще сказать? Теперь я знаю - в Вашей воле Меня презреньем наказать." С тех пор прошли столетья, И те стихи в билете Я повторял десяткам дур и шлюх. Всего с лихвою было, Но что меня сгубило - Никто из них не прочитал мне вслух: "Я Вас люблю, чего же боле, Что я могу еще сказать? Теперь я знаю - в Вашей воле Меня презреньем наказать." Никто...
Шал: для Ахри)) Вместо "Аффтар Жжош! Пешы исчо!" следует писать: В душе моей огонь горит прекрасный, Его зажгли Вы — автор слов бесценных. Перо в руке, чернила, шарф атласный… Пишите дальше, радуйте нас бренных. Вместо "Зачот!" следует писать: Ваш креатив — образчик мысли, слога, До Вас такого точно не писали! Вам будет зачтено пред ликом Бога, Что Вы его для нас публиковали… Вместо "Аффтар - аццкий сотона" следует писать: Когда выходишь ты на сцену, То сразу в зале тишина. Велик твой креатив бесценный, О, автор - адский сатана! или так: Ваш слог прекрасен словно лик Пальмиры! А мысль остра, как вострый киль челна! Но заповедь я чту: "Не сотвори кумира" И нареку вас "Аццкий Сотона"! Вместо "Поцтолом" следует писать: Коллеги хмурят лбы в недоуменьи: Рыдаю в три ручья, упав под стол! Вы добрый гений смехотерапии, Я ржу, как конь, читая ваш прикол! Вместо "В мемориз" следует писать: Я прочитал всю запись дважды, Нажал на кнопочку с сердечком, Чтоб ею насладился каждый. Отныне, присно и навечно… Вместо "+1" следует писать: Пред вами меркнут чудеса природы И блекнут краски сказочных картин. Мои слова не сделают погоды. Я скромно вам отвечу: "+1" Вместо "Убейсибяапстену" следует писать: О, ты, нелепое созданье, Что полнит мир ужасным злом, Спасись: о стену мирозданья, Ударься мерзостным челом… Вместо "Афтар, выпей йаду" следует писать: Ты, сотворивший пасквиль сей, Отбрось сомненья и тревоги, Наполни свой бокал и пей, Тот яд, что дали тебе Боги... Вместо "В Бобруйск жывотное" следует писать: Какою роковой ошибкой Тебя судьба свела со мной? Свиньёю, волком, ланью гибкой, Иди в Бобруйск, к себе домой… Вместо "В газенваген" следует писать: Вы - недостойнейший писака! Толстого из себя не стройте. Езжайте нынче же в Дахау И двери за собой закройте. Вместо "Под кат" следует писать: Ваш этот пост огромен, что за нафиг? И хочется сказать: "Идите в сад!" Сей креатив сожрал на месяц траффик. О, автор! Спрячь его быстрей под кат! Вместо "Ниасилил патамушта стихи" следует писать: Задумки ваши не осилил, Прочел отдельные штрихи, Не потому, что букв много, А потому, что тут стихи. Вместо "Баян" следует писать: Я вам, товарищ, в сотый раз талдычу: - Мы не разыгрываем здесь самаритян! Рекомендую удалить вам эту фичу. Ведь это, камрад, форменный баян! Вместо "Ахтунг!" следует писать: Мне подозрительны слова, что Вы сказали, Я вижу в них желание подставить зад. Меня немало факт сей опечалил. Воскликну: "Ахтунг! Ты не мой камрад!"
Шал: - Привет, Колян!!! ... - ПРИВЕТ, говорю, ну, типа, здорово, ЗДОРОВО, говорю! ... - Коман сава! САВА, говорю, КОМАН! ... - Да не Сева, а САВА! САВА, ну, это, французы так говорят, когда встречаются. Типа, как жизнь? ... - ЖИЗНЬ, говорю, как?! ... - Что, ну?! Ты должен отвечать: комси-комса! КОМСИ-КОМСА!!! ... - Да не соси конца, а КОМСИ-КОМСА! Это значит, так себе! ... - ТАК СЕБЕ, говорю! Ну, типа все нормально! ... - Да не выдрючиваюсь я! Ты че! Совсем офонарел там в своей тьме-таракани?! Ну так как? ... - Нормально? Ну и харЕ! А как там у тебя с подругой-то? Все хокей? ... - Чего?! Намотал?!!! Ну ты даешь! А не хрен с каждой шалавой пялиться! Ладно, не тоскуй! Сейчас это дело моментом лечится! ... - Да не КЛЕЕМ, дубина! Типа быстро. Пару уколов в глютеус и порядок! ... - В ГЛЮТЕУС, говорю! Понял?!! ... - Да нормальным я языком говорю! Это ты тормозишь! ... - Да в ЖОПУ! ... - Да не посылаю я тебя!!! Это по медицине задница так называется! Ладно, лечись, потом мне брякнешь! Ну, пока, Колян! ... - Как не Колян?!!! А кто? ... - Толян? Ты чего, с ним работаешь? ... - То-то, я гляжу - не врубаешься! А где Колян? ... - Надолго? ... - Ну передавай ему привет от Сани Петика! ... - Да не ПЕДИКА, а ПЕТИКА - фамилия у меня такая! ... - Ну, бывай! Тут парень, отдуваясь и чертыхаясь в адрес телеграфной связи, вываливает из кабинки и бормочет: - Все, надо переходить на мобильник и менять, на хрен, фамилию
Шал: ФБР Топ 11 смертей года Ежегодно в ФБР поступает свыше 36 000 запросов о расследовании тяжких преступлений, включая подозрительные смерти и убийства. Каждый год Отдел расследования убийств опубликовывает свой Топ 11 убийств. 1. Дебби Миллз, 99-летняя жительница Ньюбрафтона, погибла, когда переходила дорогу. На следующий день ей должно было исполнится 100 лет, но когда она переходила через дорогу вместе со своей дочерью, идя на вечеринку в честь дня своего рождения, ее инвалидное кресло было сбито грузовиком, доставлявшим ее именинный пирог. 2. Питер Стоун, 42 года, был убит своей 8-летней дочерью, которую он только что отправил в комнату без ужина. Юная Саманта Стоун решила, что раз она не могла поужинать, то и никто другой не будет, поэтому она шустро накидала папе в кофе 72 таблетки крысиного яда, пока он готовил ужин. Жертва сделала один глоток и тут же скончалась. Саманте Стоун дали условное наказание, поскольку судья нашел, что она не осознавала, что творила - пока она не попыталась отравить свою мать тем же способом месяц спустя. 3. Давид Дэнил, 17 лет, был убит своей подружкой, после того как попытался овладеть ею. Его непрошеные приставания были встречены двустволкой. Отец Карлы (подружки) дал ей оружие за час до свидания, так, на всякий случай. 4. Хавьер Халос, 27 лет, был убит хозяином снимаемой Хавьером квартиры за то, что 8 лет не платил арендную плату. Хозяин, Керк Вестон, забил жертву до смерти сиденьем унитаза, после того как осознал, сколько времени прошло с тех пор, как мистер Халос последний раз платил за квартиру. 5. Меган Фрай, 44 года, была убита 14 патрульными, когда забрела в симуляцию боевой стрельбы в специально построенном городском участке. Когда Меган Фрай увидела патрульных, медленно идущих по улице, она выскочила перед ними и гаркнула: "Бу!". Патрульные, думая, что это внезапно появляющаяся цель для стрельбы, произвели 67 выстрелов, из которых более 40 попали в цель. "Она просто выглядела как очень реалистично сделанная цель", - показал в протоколе один из патрульных. 6. Джулия Смит, 20 лет, была убита своим братом Майклом за то, что слишком долго висела на телефоне. Майкл до смерти забил свою сестру беспроводным телефоном, а затем несколько раз пырнул ее сломанной антенной. 7. Хелена Симмз, жена известного американского ядерного физика Гарольда Симмза, была убита своим мужем, после того как изменила ему с соседом. В течение 3 месяцев Гарольд заменял Хеленины тени для глаз высокорадиоактивным урановым композитом, пока она не умерла от облучения. Несмотря на то, что Хелена страдала от многих симптомов лучевой болезни, включая полное облысение, язвы на коже, слепоту и крайне тяжелую тошноту, у нее даже отвалилась одна мочка уха, она ни разу не обратилась к врачу. 8. Военный сержант Джон Джо Винтер убил свою неверную жену, загрузив в багажник ее машины ТНТ. Форд "Таурус", за рулем которого она была, был заполнен 750 килограммами взрывчатого вещества, создавая мощность в два раза больше теракта в Оклахоме. Некоторые люди слышали взрыв даже за 14 километров. Ни от машины, ни от жертвы не осталось ни единого следа - только кратер глубиной 55 метров, да отсутствие 500 метров дороги. 9. Патти Винтер, 35 лет, была убита соседом рано утром в воскресенье. Ее сосед, Флэт Хейм, в течение многих лет держал на заднем дворе двигатель реактивного истребителя F4 "Фантом". Он иногда запускал реактивный двигатель, нацеленный на пустой участок за его домом. Патти Винтер постоянно жаловалась в местные полицейские участки по поводу шума и потенциальной пожароопасности. Мистер Хейм получил из полиции извещение о том, что он должен немедленно убрать двигатель. Ему это не понравилось, и он пригласил мисс Винтер на чашечку кофе, обсудить создавшееся положение. Только вот Винтер не знала о том, что он изменил положение двигателя, и когда она зашла во двор, он запустил двигатель, ударив по ней ударной волной в 5000 градусов Цельсия, убив ее на месте и навечно отпечатав ее контур в дорожку. 10. Майкл Льюис, рассердившийся на своего любовника, почерпнул вдохновение из фильма "Крепкий орешек 3". Он накачал наркотиками своего бойфренда, Тони Берри, практически до бессознательного состояния, а потом одел его только в двусторонний белый деревянный щит, на одной стороне которого было написано "Смерть всем ниггерам!", а на другой - "Бог любит KKK". Затем Льюис отвез жертву в центр Гарлема и высадил его там. Через две минуты Берри был мертв. 11. Конрад Мидлтон, 26 лет, был убит своим братом-близнецом Брайаном, после того как они поспорили, кому должен достаться дом после смерти родителей. У Конрада была проблема с носом, и он не чувствовал запахов. После ссоры Брайан выбежал из дома, а через некоторое время пробрался обратно и включил 3 газовых конфорки, наполним дом газом. Затем он оставил коробку сигар, зажигалку и записку: "Извини за весь этот шум, угощаю сигарами. Брайан." Конрад тут же закурил сигару, уничтожив тем самым весь дом и самого себя.
полная версия страницы